Привыкнув к
блистательной роскоши Петергофа, к
идиллическому Павловску, немного
теряешься, попав в Монрепо.
Первая наивная
мысль была: «Да разве такие парки
бывают?» Бывают, оказывается, есть.
В 2 км от Выборга. Валуны, поросшие
мхом, сосны, свинцовые воды залива,
суровая природа севера. Зимой
никого нет – заколдованный
безлюдный мир. Кто притаился среди
валунов? Что за существа,
таинственные и недобрые? Тишина.
Падает снег. Тишина начинает
звучать. Парковые павильоны
разрушились, исчезли, и сейчас
кажется, что парк ничего не потерял...своя
поэзия в руинах....Ощущение, что раны
парка затянулись, зарубцевались, и
перед нами невиданный мир,
снившийся давно, давно.... Хороши и
сейчас размытые контуры ландшафта:
насыпные холмы, «подправленные»
пейзажи, всё просматривается и
угадывается. Наверное, такие парки
созданы для нашего умиротворения.
Миротворение.... Сотворён мир, и душа,
свернувшись комочком, уютно
устраивается в лунке фантазий и
грёз. Создавая парк, человек
становится подобен богам, он
создаёт свои воды и горы, воплощает
свои представления о рождении,
любви и смерти. 
Здесь источник-символ
жизни, здесь - Остров смерти. Не
«поэтическая парковая затея», это-
фамильное кладбище владельцев
усадьбы Монрепо. Пугающей грозной
реальностью становится парковое
сооружение. На остров можно было
попасть на пароме, теперь
приходится добираться вброд. Дно
усеяно острыми осколками, поэтому
с собой надо брать вторую пару
крепкой обуви. Побывать на острове
надо непременно. 
Да, кладбище разграблено и
нарушено, но всё равно, это- одно из
прекрасных мест на Земле. Невольно
вспоминаешь романтика Джона Китса:
«Я, внемля песнопенью, стал уныл; в
целительницу-смерть полувлюблён…..»
На вершине Острова капелла-усыпальница
– «Замок Людвигштайн». Очень
красивы старинные захоронения.
Здесь же романтический « Грот
Медузы». Д. С. Лихачёв считает, что
Остров вдохновил шведского
художника Арнольда Бёклина на
создание необычайно популярной в
начале 20 века картины «Остров
мёртвых». В любом случае,
внутреннее родство этих «островов»
– несомненно. Бароны, жаждущие
найти покой на острове, владели
Монрепо (фр. Mon Repos – мой покой, моё
отдохновение) с 1788 по 1943 годы. До них
с 1760 года в этой местности проживал
военный комендант Выборга П. А.
Ступишин, имение находилось у него
во временном пользовании. 
После его смерти
парк принадлежал придворному
советнику М. И. Донаурову, который
вскоре передал эти земли во
владение выборгскому наместнику
Фридриху Вюртенбергскому, брату
жены Павла I. Именно он дал парку
название Монрепо. Все владельцы по
мере сил и возможностей
обустраивали парк. И в 1801 году
Андрей Львович Николаи получил
Монрепо в собственность.« ... А. Л. Николаи и его сын Павел создали подлинный шедевр садово-паркового искусства мирового значения. Это ценнейший вклад в сокровищницу русского искусства.», – пишет Е. Е. Кепп, автор книги «Выборг».
Одни
имена мастеров, работавших здесь,
чего стоят: Д. Мартинелли, О.
Монферран, Т. Де Томон, А.
Штакеншнейдер, Ч. Тэтам, художники Я.
Меттенлейнер и П. Гонзаго….. А.
владелец парка Людвиг Генрих
Николаи, который в России принял
имя Андрея Львовича, прошел путь от
придворного учителя до президента
Петербургской Академии Наук.
Писатель, поэт, знаток и ценитель
искусства, образованнейший человек
своего времени. На сайтах
достаточно материалов, посвященных
Монрепо, но я не могу не
процитировать автора, чьи мысли
столь созвучны моим: «….Среди
одичавшей природы приютились
здания нездешней архитектуры.
Деревянная арка на входе в парк
завораживает, как портал в другое
измерение. Тут уже полностью можно
отдаться мистике». В центральной
части парка такой родной, такой
знакомый и по фильмам, и по
живописным полотнам деревянный
усадебный дом. От него справа на
пути к заливу – «Обелиск Броглио»
из серого мрамора, поставленный в
честь братьев жены Павла Николаи,
погибших в войне с Наполеоном.
Легкие мостики соединяют острова,
расположенные недалеко от берега,
на острове колонна в честь
посещения Монрепо Павлом I. По
прибрежной дорожке выйдем на Храм
Нептуна. Неподалеку – «Остров
смерти». Монрепо посвящено много
стихотворений. Его красота не может
не взволновать. Но мне припомнились
стихи Байрона. «Люблю Каледонии
хмурые скалы, где молний бушует
стихийный пожар, где пенясь ревёт
водопад одичалый, суровый и мрачный
люблю Лок-на-гар…..Давно я покинул
тебя и не скоро вернусь на тропы
величавого склона .Лишён ты цветов,
не пленяешь ты взора, но всё ж мне
милей , чем поля Альбиона. Их мирные
прелести сердцу несносны. В зияющих
пропастях больше есть чар… Люблю
я утёсы, потоки и сосны…суровый и
мрачный люблю Лок-на-гар.» Поэт
воспевает другие края, но я
воспринимаю его стихи, как гимн
Монрепо…. (Цитируется по памяти.) 
